Как я попытаюсь показать далее, в основе подобных попыток воплощения и воспроизведения советской военной истории лежит не столько стремление к аутентичной реконструкции/реставрации прошлого, сколько желание синхронизировать при помощи хорошо срежиссированного зрелища те самые коллективные эмоции «масс», о которых писал Луначарский почти сто лет назад. Я буду называть такие практики активации сенсорных реакций при помощи исторического материала аффективным менеджментом истории: память и восприятие оказываются здесь если не слитыми воедино, то, по крайней мере, нерасчлененными. При таком отношении к истории факты прошлого не столько учитываются и регистрируются, сколько активно переживаются — как явления, которые продолжают сохранять свое эмоциональное воздействие. Знание (истории) ради знания (истории) играет в данном случае ничтожно малую роль. Существенным оказывается иное: способность исторических образов, звуков или, допустим, вещей провоцировать и/или поддерживать определенный эмоциональный накал.